необходимое разъяснение
Мой вчерашний пост - запись сна. Почему он получился двойной, не знаю. Имена собственные изменил. Приписал два последних предложения просто для закругления, как и формальную связку между историями.
Очевидный мне генезис: название - из Шамфора. Вчера напомнила об этой истории Катя, дав ссылку в фб, вот эта история:
"В Нижней Бретани слово габель - соляной налог известно только понаслышке, тем не менее крестьяне очень боятся его. Однажды какой-то деревенский священник получил в подарок от некоего сеньора стенные часы. Крестьяне долго гадали, что это такое; наконец, одному из них пришло в голову, что незнакомый предмет и есть ненавистная габель. Они уже начали запасаться камнями, намереваясь уничтожить злополучные часы, но тут подоспел священник и уверил их, что это вовсе не габель, а свидетельство о полном отпущении грехов всем его прихожанам, присланное ему папой. Крестьяне сразу успокоились"
Ценное понимание: когда на сортировочный контейнер сознания поступает немаркированный текст, он переводится на тот или иной рукав не согласно этикетке, а по внешним признакам. В случае, если в первой строке было указание на сон, текст не ушел бы на дальнюю ленту беллетристики, а обработался бы на передних, имеющих дело с дневниками, признаниями и картинками. Все они имеют рваный край, предполагают обсуждение, взаимодействие, то есть получение дополнительных, и всегда неизвестных заранее, смыслов. Сам я, признаюсь, художественную литературу в социальных сетях не читаю, ее на языке не передержишь, а зачем она тут тогда нужна.
Заодно напишу и про Сорокина, который попался на глаза неделю назад, и его заново почитал. Стал понятней, как-то привычней, ближе (не только в связи с общим одичанием), впечатление от него ярче и как-то проще. Читать стало легче - может быть, потому, что прочитал (в Ад-Маргинемовском двухтомнике) предисловие с интервью, где Сорокин рассказывает, что пишет для получения собственного удовольствия. Сразу представил себе тропу писания как путь пули со смещенным центром через ткани, поиск плотности в собственном отклике, стало очень интересно и как-то понятно, и тут же ясно стала причина сексуальности (не извращенности, это мимо) его текстов, этой работы автора с этими древними подложками сознания, что ли. И поэтому же поверил Сорокину, когда он повторяет, что занимает собственной психосоматикой, а не литературой. Этим и ценен
Очевидный мне генезис: название - из Шамфора. Вчера напомнила об этой истории Катя, дав ссылку в фб, вот эта история:
"В Нижней Бретани слово габель - соляной налог известно только понаслышке, тем не менее крестьяне очень боятся его. Однажды какой-то деревенский священник получил в подарок от некоего сеньора стенные часы. Крестьяне долго гадали, что это такое; наконец, одному из них пришло в голову, что незнакомый предмет и есть ненавистная габель. Они уже начали запасаться камнями, намереваясь уничтожить злополучные часы, но тут подоспел священник и уверил их, что это вовсе не габель, а свидетельство о полном отпущении грехов всем его прихожанам, присланное ему папой. Крестьяне сразу успокоились"
Ценное понимание: когда на сортировочный контейнер сознания поступает немаркированный текст, он переводится на тот или иной рукав не согласно этикетке, а по внешним признакам. В случае, если в первой строке было указание на сон, текст не ушел бы на дальнюю ленту беллетристики, а обработался бы на передних, имеющих дело с дневниками, признаниями и картинками. Все они имеют рваный край, предполагают обсуждение, взаимодействие, то есть получение дополнительных, и всегда неизвестных заранее, смыслов. Сам я, признаюсь, художественную литературу в социальных сетях не читаю, ее на языке не передержишь, а зачем она тут тогда нужна.
Заодно напишу и про Сорокина, который попался на глаза неделю назад, и его заново почитал. Стал понятней, как-то привычней, ближе (не только в связи с общим одичанием), впечатление от него ярче и как-то проще. Читать стало легче - может быть, потому, что прочитал (в Ад-Маргинемовском двухтомнике) предисловие с интервью, где Сорокин рассказывает, что пишет для получения собственного удовольствия. Сразу представил себе тропу писания как путь пули со смещенным центром через ткани, поиск плотности в собственном отклике, стало очень интересно и как-то понятно, и тут же ясно стала причина сексуальности (не извращенности, это мимо) его текстов, этой работы автора с этими древними подложками сознания, что ли. И поэтому же поверил Сорокину, когда он повторяет, что занимает собственной психосоматикой, а не литературой. Этим и ценен
